Чаша страдания - Страница 64

Саша прятался под досками пять дней: днем он сидел, скрючившись, по ночам налаживал передатчик и работал. С восьмого по двенадцатое февраля, пятеро суток, каждую ночь он сообщал накопленные им наблюдения. Перебирая кольца и узелки связанных матрасных волокон, он сообщал о количестве составов, их направлении и приблизительной численности солдат. Узелков было очень много — сообщение получалось длинное. Куда офицер его передавал, Саша не знал.

Так была установлена связь со штабом генерала Судоплатова в Москве.

* * *

У генерал-лейтенанта Судоплатова с утра 11 февраля 1944 года было прекрасное настроение. В тот день закончилась Ялтинская конференция Сталина, Рузвельта и Черчилля, и он прилетел в Москву. В Ялте его задачей было устанавливать связи с американской и английской разведкой. Он предупредил коллег, что уже имеет и скоро передаст им свежие сведения о ситуации в Дрездене. Сталин, очевидно, был доволен его работой, недавно его наградили орденом Кутузова I степени — такие высокие награды давали только командующим фронтами и армиями.

Только Судоплатов вернулся в штаб, как ему сообщили, что для него выделена новая квартира. С тех пор как Эмма с сыновьями вернулась из эвакуации, они ютились в тесной двухкомнатной. И вот под вечер они вместе с Эммой поехали по новому адресу — осматривать жилье. Их ждал дежурный офицер министерства:

— Товарищ генерал-лейтенант, министр государственной безопасности поручил мне передать вам ключи от вашего нового дома.

Они оба глазам не поверили — жилье оказалось двухэтажным старинным особняком в одном из переулков на улице Кирова. Когда-то в нем жил генерал Ягода, нарком внутренних дел, которого расстреляли в 1936 году, а на его место поставили Ежова; потом и Ежова расстреляли… Судоплатов с женой, все еще не вполне доверяя глазам, обходили дом из семи комнат и множества подсобных помещений. Он сказал:

— Знаешь, Эмма, что я вспомнил — в начале войны, когда немцы подходили к Москве, мне пришлось ездить по дачам членов правительства, чтобы заминировать их на случай захвата немцами. Я был поражен, какие большие особняки они занимали. Откровенно говоря, мне это не понравилось. И тогда я решил, что сам никогда не стану жить в особняке. А теперь… Что ты на это скажешь?

— Скажу, что в старой квартире нам тесно и надо поселяться здесь.

Он обнял ее и заглянул ей в глаза:

— Что ж, женская логика всегда самая верная, потому что она всегда практична. Будем жить в особняке.

Вернувшись в штаб, Судоплатов получил последнюю шифровку от своего неизвестного агента из Дрездена. Он поразился, до чего детально и точно этот агент передавал сведения о важности Дрездена как узлового центра снабжения и переброски немецких войск в городе. Кто он, этот агент? Несомненно, очень способный разведчик. Судоплатову вспомнился он сам, как в бытность молодым разведчиком, он передавал своему командиру Павлу Бергу сведения о планах бандитов. Но разве тогда были такие тяжелые условия, разве он добывал эти сведения в тылу у мощного противника? Да, этот неизвестный агент из Дрездена — настоящий герой. Его данные были намного важнее всех других шифровок, от них могли зависеть сроки окончания войны. Судоплатов понимал — с такими точными данными союзники уже не смогут отказываться от бомбардировки Дрездена.

Он немедленно передал шифровки со всеми полученными от неизвестного агента-героя важными сведениями в американскую и английскую разведки.

* * *

В штабе генерала Эйзенхауэра расшифровали сведения от Судоплатова и передали их «Айку», как за глаза все звали между собой командующего. Генерал все еще был хмур после поражения в Арденнах, он искал способа отомстить немцам одним точным ударом. Прочитав данные, он задумался и спросил начальника разведки:

— Вы считаете, можно верить этим данным?

— Сэр, сведениям от генерала Судоплатова всегда можно верить.

Это сразу ободрило Эйзенхауэра, он представил себе, как эти же данные читает премьер-министр Англии Черчилль. Этот старый лис, интеллектуал, знаток и любитель искусств, не хотел, чтобы бомбили Дрезден. Он говорил: «Пока немцы не станут бомбить Оксфорд, мы не будем бомбить Дрезден». Теперь эти данные советской разведки были переданы британскому премьер-министру. По полученным сведениям, Дрезден был важным военным и железнодорожным узлом и стоял на пути к полной победе союзников. Его надо было разбомбить до основания.

В своем бункере в лондонском подземелье старый Уинстон Черчилль только что выпил бокал коньяка и закурил очередную сигару. Он подсел к столу, читал присланные о Дрездене данные и изумлялся: значит, он ошибался, охраняя древний город от разрушения. Скрепя сердце он согласился на бомбежку.

Вечером 12 февраля 1944 года генерал Эйзенхауэр отдал приказ — бомбить Дрезден так, чтобы в нем камня на камне не осталось. В американском и английском штабах сразу разработали операции: первыми вылетят вечером 13 февраля 245 британских бомбардировщиков Ланкастер. (Английские летчики славились как мастера ночных бомбежек.) Они сбросят двухтонные бомбы. За ними второй волной ранним утром 14 февраля вылетят 500 американских бомбардировщиков, а третьей волной полетят 460 знаменитых американских «летающих крепостей» — бомбардировщики «В-17».

Заканчивался день 12 февраля 1945 года.

* * *

Американского летчика Роберта Розенфельда в его 3-й летной дивизии все звали уменьшительным именем Рози, двадцативосьмилетний капитан командовал эскадрильей бомбардировщиков «Б-17». Роберт Розенфельд был типичным представителем второго поколения еврейских иммигрантов в Америке: вырос в Бруклине, густо заселенном евреями; родители были бедными лавочниками, но сыну дали юридическое образование. Однако не успел Роберт начать свою практику, как 3 сентября 1941 года японцы разбомбили американскую военно-морскую базу «Перл-Харбор» на Гавайских островах, потопив десятки американских судов и убив тысячи моряков. На следующий день Роберт Розенфельд добровольно записался в армию и его направили на обучение в авиацию. Оттуда его перевели в Англию, на базу дивизии бомбардировщиков 8-й армии, известную под названием «Кровавая сотня» (она носила сотый номер). Стратегической задачей «летающих крепостей» было разрушение немецкой военной машины: они проникали вглубь территории противника и бомбили города. Но немецкие истребители и зенитная артиллерия сбивали слишком много «крепостей». Во время бомбардировки города Мюнстера в октябре 1943 года 13 бомбардировщиков были атакованы 200 немецкими истребителями. У самолета Розенфельда вышли из строя два мотора из четырех, образовалась большая дыра в крыле и были ранены три стрелка. Он сумел избежать гибели только благодаря тому, что искусно сманеврировал. Из 13 самолетов эскадрильи на базу вернулся только он один. Когда он посадил машину, выяснилось, что в одном из бензинных баков лежал неразорвавшийся немецкий снаряд. Неизвестные умелые руки какого-то противника нацистов выпустили заведомо бракованный продукт, и это спасло Роберта Розенфельда и его команду.